Я ничего не имею против бога, мне просто не нравится его фан-клуб. ~Quid me nutrit sed me destruit.~
Интересно, почему же дрейфующая пушнина снега, сверкающая в янтарных отблесках солнца, отороченная бледными галунами наледи и черными, прогорклыми культяпами полумертвых древ сегодня выглядят настолько волшебно?..
Мне снова хочется верить в сказки – пронзительные и добрые, с непременным венчающим хэппи - эндом и набившим зубовую оскомину «миром во всем мире».
И солнце встает над руинами…
Хочется, чтобы прекрасная, хрупкая балерина и стойкий оловянный солдатик обрели свое счастье по – настоящему, а не в полыхающем зеве прожорливого камина. Хочется, чтобы потерянная маленькая девочка никогда не испытывала холода в жизни своей не прикасалась к чертовым спичкам.
Хочется, чтобы и крохотные котята, и большие, дородные кошки никогда не умирали…
Наверное, ересь, да?..
Потому что все они, наперечет, диво как прекрасны - и подлунная печаль, и скрипичная меланхолия, и даже ядовитая тоска цвета драгоценной хризолитовой россыпи.
Без них никогда не существовало бы ни гротескных органных произведений мессира Баха, ни трепетных, траурно-элегантных мелодий Шуберта, ни возлюбленной мною готики, ни «облаченных в саван и тлен» элегий ДСБМ…
А ведь они все жизненно нужны мне, как кровоток - искалеченному сердцу…
Нужны мне, чтобы выплавлять из сгущенной ипохондрии снов, тяжелых и азотисто-серных что-то еще более светлое, величественное и прекрасное…
Мне снова хочется верить в сказки – пронзительные и добрые, с непременным венчающим хэппи - эндом и набившим зубовую оскомину «миром во всем мире».
И солнце встает над руинами…
Хочется, чтобы прекрасная, хрупкая балерина и стойкий оловянный солдатик обрели свое счастье по – настоящему, а не в полыхающем зеве прожорливого камина. Хочется, чтобы потерянная маленькая девочка никогда не испытывала холода в жизни своей не прикасалась к чертовым спичкам.
Хочется, чтобы и крохотные котята, и большие, дородные кошки никогда не умирали…
Наверное, ересь, да?..
Потому что все они, наперечет, диво как прекрасны - и подлунная печаль, и скрипичная меланхолия, и даже ядовитая тоска цвета драгоценной хризолитовой россыпи.
Без них никогда не существовало бы ни гротескных органных произведений мессира Баха, ни трепетных, траурно-элегантных мелодий Шуберта, ни возлюбленной мною готики, ни «облаченных в саван и тлен» элегий ДСБМ…
А ведь они все жизненно нужны мне, как кровоток - искалеченному сердцу…
Нужны мне, чтобы выплавлять из сгущенной ипохондрии снов, тяжелых и азотисто-серных что-то еще более светлое, величественное и прекрасное…
