Я ничего не имею против бога, мне просто не нравится его фан-клуб. ~Quid me nutrit sed me destruit.~
Сакральное пятничное утро началось с привычной порции белка, утренней пробежки на втором школьном и чудесного восславления Прародительницы-Тьмы в исполнении Limbonic Art` а!)
На заводике – поминки неведомого Афанасьича – того самого, что умер от сердечного приступа прямо на рабочем месте. А посему, ближе к четырем часам женская половина сноровисто режет колбаску, масляную рыбку и сыр, выкладывает черемшу, хлеб и огурчики на одноразовые тарелочки; выставляет на совмещенные столики бутылки вина и водки, пластиковые баллоны минеральной воды.
Игорь Станиславович произносит небольшую речь – тихим, флегматичным и цепляющим голосом.
Минералка проскальзывает в горло одним длинным, пузырящимся глотком.
Думаю о смерти, и человеке, которого прежде никогда не видела; сочно вгрызаюсь в темно-коралловую рыбью плоть.
Ну а потом было Смердячье, странный, бензойно-черный туман вдоль шоссе, угловатые, рифленые тени в лесу – с млечными, серебристыми нагрудниками, космоночь – упоительная, ароматная и лупоглазая…
На заводике – поминки неведомого Афанасьича – того самого, что умер от сердечного приступа прямо на рабочем месте. А посему, ближе к четырем часам женская половина сноровисто режет колбаску, масляную рыбку и сыр, выкладывает черемшу, хлеб и огурчики на одноразовые тарелочки; выставляет на совмещенные столики бутылки вина и водки, пластиковые баллоны минеральной воды.
Игорь Станиславович произносит небольшую речь – тихим, флегматичным и цепляющим голосом.
Минералка проскальзывает в горло одним длинным, пузырящимся глотком.
Думаю о смерти, и человеке, которого прежде никогда не видела; сочно вгрызаюсь в темно-коралловую рыбью плоть.
Ну а потом было Смердячье, странный, бензойно-черный туман вдоль шоссе, угловатые, рифленые тени в лесу – с млечными, серебристыми нагрудниками, космоночь – упоительная, ароматная и лупоглазая…
