Я ничего не имею против бога, мне просто не нравится его фан-клуб. ~Quid me nutrit sed me destruit.~
Убаюкивающий шепот дождя. Прослойка никотинового воздуха в легких.
Готовлюсь ко сну. Никаких нейролептиков и седативов.
Простыни перетекают меж пальцев – холодные, заскорузлые.
Кошки уже устроились теплыми урчащими гнездышками – на груди и животе.
Веки поблекшие смеживаются, стекают вниз аморфными створками.
Я слышу голос, засыпая.
Дребезжащее, резонирующее эхо в паре агрессивных, потусторонних нот.
«Одна, одна, одна, теперь одна, я знаю…
И сделать я теперь могу, все, что угодно...»
Студень-мороз распускает клофелиново-бледные цветы на коже.
Мне снится работа, оптовая цветочная база, аромат свежезаваренного кофе.
А потом Оно – в моей постели, сзади.
Оно принимает облик мистера V на пару мгновений.
Бескровно-бледной летучей мышью нависает, возбужденно трется о гениталии.
Осязаю цепкие костистые пальцы, намертво впившиеся в горло.
А еще у него очень маленькая, кусачая голова.
И челюсть красная с бритвенными зубками, будто бы вбитая вовнутрь.
Оно дышит надсадно и хрипло, будто через кабаловский респиратор.
Но мне плевать на его полудракульский, получужой облик.
Я дрожу и прижимаюсь ответно, так хочется, чтобы Оно…
Однако нет.
Коралловая акулья челюсть внезапно вонзается в мой череп.
Точнее, затылок – пропарывает голодно и смачно, будто бы пытаясь высосать сырой мозг.
Кровища хлещет ритмичными помповыми протоками.
Заливает чернотою лоб, теплыми ручьями марает белоснежное белье.
Волосы отяжелели, пропитанные кровью.
Волосы тянут вниз, подобно металлической скальповой оплетке.
И тут мне становится страшно.
Страшно умереть одной, в собственной постели от *банной потери крови.
Потому что, *лядь, я опять не могу собрать себя по кускам и с лежака чертова подняться.
Я будто бы наполовину растворена, распята на жерновах междумирья...
Собираю в кулак – методично и цепко.
По осколкам резанным - то, что осталось.
И – пулей-духом сразу же в ванную комнату – голову пробитую в настенном зеркале изучать.
Ведь ощущения были, едва ли отличимые от настоящих...
Готовлюсь ко сну. Никаких нейролептиков и седативов.
Простыни перетекают меж пальцев – холодные, заскорузлые.
Кошки уже устроились теплыми урчащими гнездышками – на груди и животе.
Веки поблекшие смеживаются, стекают вниз аморфными створками.
Я слышу голос, засыпая.
Дребезжащее, резонирующее эхо в паре агрессивных, потусторонних нот.
«Одна, одна, одна, теперь одна, я знаю…
И сделать я теперь могу, все, что угодно...»
Студень-мороз распускает клофелиново-бледные цветы на коже.
Мне снится работа, оптовая цветочная база, аромат свежезаваренного кофе.
А потом Оно – в моей постели, сзади.
Оно принимает облик мистера V на пару мгновений.
Бескровно-бледной летучей мышью нависает, возбужденно трется о гениталии.
Осязаю цепкие костистые пальцы, намертво впившиеся в горло.
А еще у него очень маленькая, кусачая голова.
И челюсть красная с бритвенными зубками, будто бы вбитая вовнутрь.
Оно дышит надсадно и хрипло, будто через кабаловский респиратор.
Но мне плевать на его полудракульский, получужой облик.
Я дрожу и прижимаюсь ответно, так хочется, чтобы Оно…
Однако нет.
Коралловая акулья челюсть внезапно вонзается в мой череп.
Точнее, затылок – пропарывает голодно и смачно, будто бы пытаясь высосать сырой мозг.
Кровища хлещет ритмичными помповыми протоками.
Заливает чернотою лоб, теплыми ручьями марает белоснежное белье.
Волосы отяжелели, пропитанные кровью.
Волосы тянут вниз, подобно металлической скальповой оплетке.
И тут мне становится страшно.
Страшно умереть одной, в собственной постели от *банной потери крови.
Потому что, *лядь, я опять не могу собрать себя по кускам и с лежака чертова подняться.
Я будто бы наполовину растворена, распята на жерновах междумирья...
Собираю в кулак – методично и цепко.
По осколкам резанным - то, что осталось.
И – пулей-духом сразу же в ванную комнату – голову пробитую в настенном зеркале изучать.
Ведь ощущения были, едва ли отличимые от настоящих...