Я ничего не имею против бога, мне просто не нравится его фан-клуб. ~Quid me nutrit sed me destruit.~
Мяяу -мя - такая замечательная погода где-то там, снаружи!...
И как на жвачной липучке тянет на оголенную, простоволосую улицу – туда, где темные ветви залиты сверкающей карамелью, и асфальт сумеречно блестит, словно омытая плитка обсидиана…
И дождик, возлюбленный дождик - мушиными, мокрыми крошками.
Качаем сверхбодро и вдохновенно.
Около полуночи уезжаем в Луховицы - подальше от чернушной копоти большого города.
Ночь, отороченная бледными галунами тумана – сказочна и прохладна, словно остывшее тело царственной любовницы.
Ночь похожа на густое черничное варенье в облаках млечной, закипающей пенки.
Лента шоссе, оплывающая во взбитых сливках тумана кажется сказочной дорожкой Дороти из хрустально-белого кирпича.
Иными словами – не видно, не зги.
Лишь на жалкую пару-тройку скоростных метров.
Восторженно подпеваю в салоне стареньким альбомам Арии.
Липкие, засахаренные ладони морока липнут к стеклу с болезненной нежностью влюбленной утопленницы.
Ночь кажется вымоченной в парном молоке.
Королевство кривых зеркал, волшебной, обмороженной плоти и сумрачных фантомов.
А вот и полузаброшенная, вымершая деревенька на горизонте…
И как на жвачной липучке тянет на оголенную, простоволосую улицу – туда, где темные ветви залиты сверкающей карамелью, и асфальт сумеречно блестит, словно омытая плитка обсидиана…
И дождик, возлюбленный дождик - мушиными, мокрыми крошками.
Качаем сверхбодро и вдохновенно.
Около полуночи уезжаем в Луховицы - подальше от чернушной копоти большого города.
Ночь, отороченная бледными галунами тумана – сказочна и прохладна, словно остывшее тело царственной любовницы.
Ночь похожа на густое черничное варенье в облаках млечной, закипающей пенки.
Лента шоссе, оплывающая во взбитых сливках тумана кажется сказочной дорожкой Дороти из хрустально-белого кирпича.
Иными словами – не видно, не зги.
Лишь на жалкую пару-тройку скоростных метров.
Восторженно подпеваю в салоне стареньким альбомам Арии.
Липкие, засахаренные ладони морока липнут к стеклу с болезненной нежностью влюбленной утопленницы.
Ночь кажется вымоченной в парном молоке.
Королевство кривых зеркал, волшебной, обмороженной плоти и сумрачных фантомов.
А вот и полузаброшенная, вымершая деревенька на горизонте…
