Парю над кроватью в мягких, волокнистых струях ветра.
В лучших традициях культового фильма «Экзорцист».
Покрывало клубится и взбивается, липнет к коже вымокшей от пота тканью.
По обе стороны оконного переплета буйствует штормовой ветер.
Продолжаю вертеться над диваном, точно маринованная свинина на шампуре.
Только медленно, вальяжно, с расстановкой.
Ураганные порывы приятно покалывают, остужают омертвелую кожу.
На хатке я, Гюнтер и Труп.
Собираемся все вместе спать на моей кровати.
Я говорю Гюнтеру: «Вообще – то у меня тут довольно дурная энергетика».
Но тот, ничтоже сумняшеся, отрубается практически сразу.
Просто грузное, бесчувственное тело, желтовато-серое, словно ломоть хлеба.
И трусы у него странные – похожие на испачканную, пузырящуюся наволочку.
Труп молчаливо подхватывает меня на руки и несет на балкон.
Просто поиметь в новой обстановочке.
Вот только я предчувствую что Труп - это вовсе не Труп.
Так, всего лишь дубликат, синтетическая оболочка, едва ли на половину заполненная кишками.
Он делает это размашисто, свирепо, методично.
Почти полностью лишив способности двигаться и шумно вдыхать.
А, наконец-то закончив, и вовсе перегибает меня через карниз…
А я боюсь. До аритмичного спазма в сердце.
читать дальшеБоюсь, что Гюнтер проснется и увидит наши половые игрища.
Боюсь выскользнуть из мокрых рук и упасть вниз простреленной птицей.
И вместе с тем вспоминаю отца…
Дубликат Трупа наконец-то отпускает мои измятые запястья.
«Темный Труп» - думаю я про себя, глядя на грифельные круги под глазами и искривленную, холодную ухмылку червячно-синих губ.
Повезло, что кое-кто все еще спит.
Осторожно пристраиваюсь у стеночки и проваливаюсь в неспокойный, томительный сон.
Просыпаюсь желтушно-светлым, поломойным утром. Одна – одинешенька.
Вот только на моем локте почему-то обнаруживается свежее пятнышко кошачьей гнуси…
На пороге квартиры встречаю Артура, чуть позже к нему присоединяется и тот самый Гюнтер.
Ох и неприятная же у него сегодня рожа!...
И улыбочки у обоих какие-то гаденькие, будто бы на кожу степлером прибитые.
Отправляюсь в сортир, дабы отмыть кошачью заскорузлость.
Вместе с тем эта квартира – моя и будто бы не моя одновременно.
Словно бы я смотрю на нее под каким-то иным зеркальным углом.
Сдергиваю ручку унитаза – несчастный белый друг тут же захлебывается коричневым.
Прогоркло изливается наружу, словно блюющий желчью алкаш.
Да и вообще сантехника здесь какая-то не в меру странная…
Сортир вон вообще ненормально высокий и напоминает собой то ли закрученный морской узел, то ли средиземноморскую ракушку.
«Ну и что за Ад и Израиль? Неужто сон мне снится?» - первая и, пожалуй, самая адекватная мысль во всем этом зазеркальном хоррор-сюрвайвал-фарсе.
Выхожу в коридор – а два этих широченных лба лишь посмеиваются, масляно смотрят и начинают руки мне заламывать.
Мол, мы пришли тебя комплиментарно любить.
С обеих сторон – и тут Тур свой торс худосочный демонстративно обнажает.
Мучнисто-бледный, слегка рахитичный - как в лучшие поляновские времена.
Совсем не такой отожранный, как сейчас.
Затем Гюнтер опять каким-то волшебным образом исчезает… остается только сопящий над моим ухом Артур.
Он возится непонятно-с-чем и угрожает мне алюминиевой расческой вместо ножа.
Аккуратно зашивает ширинку – изогнутой иглой с подернутой внутрь прозрачной капроновой нитью.
На серо-черной джинсе из моего далекого прошлого появляются широкие, но крепкие стежки.
Однако что за странное наказание такое – зашить девушке штаны?...
* * *
Одна из редких ночей, которую я провела без своего родового защитного кольца.
И более того, умудрилась попасть на какое-то гребанное пиршество в мире гаденьких сущностей... *_*