Дьявола нет, господа. Есть только упившийся господь бог.
В кварковых изломах гипернереальности – очередной стерильный сон.
Стерильный сон, холодные искры, паводок крови.
Эфирные дали и раздробленные фаланги улиц.
Обожженные скелетики природы, венки из жирных, белесых червей.
Нелепые слова перекатываются во рту как отгнившие, сколотые зубы.
Мы помним, что белое - это смерть. Смерть, пустота и пероксид.
Мы рождаемся, чтобы гнить заживо.
Эскапизм – единственное, что по-настоящему способно спасти человека от самоубийства.
И я смеюсь и лаю, смеюсь и лаю. Лязгом старого карбюратора.
Апокалипсис и самоистязание, атональное безумие и нейролептики.
Его лицо, проколотое булавками, кажется вырезанным из газетной бумаги – блеклое и неживое. Хочу.
Хочу оплывать в океанах рыхлой тишины, пить плаценту с губ чужих.
Истекать джином, абсентом и кровью, ловить языком хрустальную капель.
Придуманные герои зачастую куда более реальны чем те, у которых бьется сердце.
А еще есть бесценное правило 34 - «Если это существует — про это уже есть порно».