Рус начал выдыхаться уже к 10 часам вечера.
Ну а ближе к 2.00 мы плавно съехали на обочину и устроились дремать в машине.
По телефонному будильнику, ровно на 3 часа.
Прощайте, милые Шахты, куда мы собирались заехать по пути к трушным Труповым друзьям.
Где, по слухам, расположено ну просто чудесное, поазабытое-позаброшенное подземелье – лабиринт ака бывшая военная база…
Я вот тоже чувствую себя неважнецки – оно и ежу понятно.
Вместе со своей отекшей задницей и накопившемся недосыпом часов под 30.
* * *
И снова скользкая, свалявшаяся жижа сумерек липнет к стеклам машины.
Рассвет похож на дрожащие, водянистые полоски тонко нарезанной ветчины.
Титаническим усилием приподнимаю веки и тетивой натягиваю мышцы.
Кости хрустят, глухо перекатываются, словно истленные гнилушки на дне пиратского сундука.
В лицо – целый потоп тепловатой, мерзостной водицы из пластиковой бутылки.
И снова дорога – венозный, озоново-серый серпантин петель и стачек под туго набрякшей опухолью неба. Дождь рисует обезглавленных, схематичных человечков на пыльном стекле и их же смывает – каскадом равномерным, желейно-прозрачным.
Развлекаю себя тем, что снимаю проносящиеся мимо города в мутных потоках воды.
В любимом ЧБ, сквозь замаранное снаружи стекло.
А вот и незалежний Пятигорск, кстати.
Дождь закончился около часа назад и теперь, запуская потоки свежести в сопрелый салон, я могу высунуться наружу и как следует рассмотреть его.
Вполне себе модерновые торговые центры соседствуют рядом с ветшайшими хибарками, сколоченными из облезлых деревянных досок. Улочки узенькие и кое-где каменистые, петляют непонятно куда, в проулки, тупики и переулки, словно в гузку раненная рысь.
Бывают города – неприметные и неказистые, но к которым почему-то «прикипаешь душой» с первого взгляда.
Пятигорск именно такой случай.